Он далек от серийного производства по 50 000 часов в год и выдает за тот же срок 15-20 экземпляров безупречных во всех смыслах часов. Все, кроме чертежей, он делает вручную, используя инструменты начала ХХ века. Готовые часы клиенты ждут по несколько лет, находя в процессе ожидания особое очарование. В последний раз мастер выпускал что-то новое в 2000-м году. И хотя в серии Simplicity 200 экземпляров, купить эти часы можно разве что на крупных аукционах. И то, если очень повезет. За уникальными знаниями этого человека выстраивается очередь из руководителей крупных часовых брендов, и он охотно ими делится, сохраняя тем самым вековые традиции швейцарского часового искусства. Его имя Филипп Дюфур.
Первые шаги в часовом деле
Филипп Дюфур родился в 1948 году в самом сердце часовой Швейцарии. Здесь же, в маленькой деревушке Ле Солья в Вале-де-Жу, он живет и работает до сих пор. В школьные годы, когда пришла пора определяться с профессией, Филипп решил пойти учиться на слесаря-механика. Выбирать особо не приходилось. Кроме Филиппа в семье было еще трое детей, старший из которых уже учился в Люцерне. Дать образование еще одному ребенку родители с их скромным достатком не могли. Оба были заняты в производстве часов. Может быть поэтому юный Филипп решил в итоге пойти по их стопам. Хотя по другой версии пробовать себя в часовом деле ему посоветовал школьный учитель математики. По его словам руки у парня были что надо, а вот с математикой не повезло.
Ремесло часовщика захватило юношу с первых дней учебы. В 1967 году, получив диплом в часовой школе Ле Сентье, Филипп Дюфур устроился работать на мануфактуру Jaeger LeCoultre, которая находилась в километре от его родной деревни. Однако безвылазно сидеть в родных пенатах вчерашний выпускник вовсе не планировал. Ему хотелось посмотреть мир, поэтому в свой первый контракт он попросил включить пункт, который позволил бы ему год проработать в парижской мастерской бренда. Единственная проблема заключалась в том, что во Францию он должен был уехать в 1968 году. Каждый, кто хоть немного знаком с мировой историей знает, что это было не лучшее время для пребывания во французской столице – Париж захватила волна студенческих протестов.
В итоге вместо Франции молодого часовщика отправили в Германию, где он занимался послепродажным обслуживанием. А потом была британская мастерская Jaeger-LeCoultre в Саттоне. Здесь он проработал около двух лет и все это время руководил обучением часовщиков тонкостям обслуживания часовых механизмов. Дюфур до сих помнит, как его отправили в поместье Черчилля отремонтировать подаренные премьер-министру после Второй мировой войны настольные часы Atmos. «Мы, конечно, починили их бесплатно», – вспоминает мастер. «В них не было ничего плохого, кроме того, что они были немного грязными. Часы были розового цвета, с синими винтами и выгравированной буквой V, что означало победа ».
Вернувшись из Великобритании, Филипп Дюфур некоторое время обучал часовщиков Jaeger-LeCoultre работе с кварцевым механизмом, созданным совместно с компанией Girard Perregaux. Замена печатных плат и батареек ему быстро наскучила, и он стал подыскивать себе что-нибудь поинтереснее.
Вернувшись из Великобритании, Филипп Дюфур некоторое время обучал часовщиков Jaeger-LeCoultre работе с кварцевым механизмом, созданным совместно с компанией Girard Perregaux. Замена печатных плат и батареек ему быстро наскучила, и он стал подыскивать себе что-нибудь поинтереснее.
Вскоре он случайно наткнулся на объявление в газете, в котором часовщикам предлагали работу на Виргинских островах (США). Без лишних раздумий он отправился на Карибы, где ему предстояло собирать механизмы для компании General Watch. Программа была рассчитана на 3 года, однако из-за обвала доллара в 1974-м закончилась на год раньше. Вернувшись в родную Швейцарию в самый разгар кварцевого кризиса, с 1974 по 1978 год Дюфур работал с такими брендами как Gerald Genta и Audemars Piguet.
К 30 годам Филипп Дюфур созрел до работы на себя и на пару с другом открыл в Ле Брассю мастерскую по реставрации старинных часов. Первым его клиентом стал аукционный дом Antiquorum, который заказал часовщику вернуть к жизни 40 моделей часов. Работая реставратором, Дюфур видел, что сложные карманные часы с громкими брендами на циферблатах в большинстве своем были созданы на его малой родине. Это разжигает желание создать нечто подобное своими силами.
Если ставить перед собой цели, то только масштабные, решает мастер и создает механизм карманных часов с боем. Словно благословляя его, судьба тут же подкидывает Дюфуру заказ. Компания Audemars Piguet заказывает сразу 5 таких механизмов, на каждый из которых ушло по 2000 часов работы.
Если ставить перед собой цели, то только масштабные, решает мастер и создает механизм карманных часов с боем. Словно благословляя его, судьба тут же подкидывает Дюфуру заказ. Компания Audemars Piguet заказывает сразу 5 таких механизмов, на каждый из которых ушло по 2000 часов работы.
Позже об этой работе мастер будет вспоминать с ноткой обиды. «Одна крупная компания заказала у меня 5 карманных часов. Два экземпляра из пяти они тут же сломали на заводе, обращаясь с ними, как с картошкой. Это отбило у меня желание работать на других, и я решил создавать часы под своим именем».
Первый успех в роли независимого мастера
Приняв решение выпускать свои часы, Дюфур провел небольшое исследование рынка. Вскоре часовщику стало ясно, что созданный им механизм с большим боем никогда еще не устанавливали в наручные часы. Оставалось только понять, как уменьшить масштаб механизма.
На решение поставленной задачи у мастера уйдет два с половиной года. Первые в мире наручные часы с большим боем увидят свет в 1992 году. Собранный из 482 деталей механизм модели был переработанной версией калибра тех самых карманных часов, о которых так не любит вспоминать мастер. Часами Grande Sonnerie Филипп Дюфур мгновенно привлек к себе внимание истинных ценителей - тех, кто разбирался в старых техниках и мог отличить ручную работу от промышленной.
После громкого дебюта друзья посоветовали часовщику сделать что-нибудь попроще часов с боем. «Но когда мне говорят идти налево, я иду направо, и наоборот», – говорит о себе Дюфур. Второй его проект оказался не менее амбициозным, чем первый. В одной из книг, найденных в музее в США, мэтр увидел карманные часы 1930 года, оснащенные двумя балансами. Принцип работы модели показался Дюфуру интересным и в 1996 году на свет появились первые часы Duality. Загоревшись новой идеей, он запланировал к выпуску 25 экземпляров модели, но из-за отсутствия заказов остановился на 9.
Ирония этой истории заключается в том, что много лет спустя, в 2017 году, платиновый экземпляр модели Duality уйдет с первого аукциона Phillips в Нью-Йорке за $915,000, почти в 12 раз превысив свою изначальную стоимость. Когда у мастера спросили, что он об этом думает, он скромно ответил: «Я доволен. Это признание всей той работы, что я проделываю вручную настолько скрупулезно, что мои друзья-часовщики смотрят на меня, как на сумасшедшего».
Японский фан-клуб и восточный феномен Simplicity
Пока в родной Швейцарии Дюфура воспринимали как белую ворону, на другом конце земного шара, в Японии, у мастера образовался настоящий фан-клуб. В стране Восходящего солнца его считают полубогом и регулярно приглашают читать лекции в часовой школе Токио. Филиппу Дюфуру даже посвятили целую главу японской манги, которая рассказывает, как устроены часы и чем механика отличается от кварца.
Стоит ли после этого удивляться, что самые популярные часы Philippe Dufour изначально были ориентированы на японский рынок. Первый экземпляр модели Simplicity вышел из мастерской Дюфура в 2000 году. В противовес тому, что мастер создавал ранее, это была максимально простая модель с малой секундной стрелкой и ручным подзаводом. Вся красота этих часов кроется в скрупулезно отделанном вручную механизме.
Как признается сам Дюфур, он создал механизм Simplicity, ничего не изобретая. Идею он почерпнул из своего опыта работы реставратором. Работая с механизмами винтажных шедевров Omega, Longines, Jaeger-LeCoultre и Zenith, Дюфур понял, что на них никогда не было никаких признаков использования. Объяснялось это предельно просто – конструкция механизмов была идеально пропорциональной.
На этот раз Дюфур замахнулся сделать серию в 200 экземпляров. Лист ожидания на часы был расписан до 2011 года, а последний экземпляр мастер вручил клиенту в ноябре 2012-го. С тех пор как бы его ни просили сделать еще один экземпляр на заказ, Дюфур упорно отказывался. Исключения мастер делает только для близких друзей. Так, на свадьбу сына своего старинного друга, коллекционера Клода Сфейра, Дюфур изготовил особый экземпляр Simplicity в стальном корпусе. Уникальными часы делает циферблат винтажного золотистого оттенка с арабскими цифрами в восточном стиле. На обратной стороне корпуса, там, где обычно находится номер модели, выполнена гравировка «SCSfeir».
Из 200 экземпляров серии 160 отправились в Японию. О популярности часов Simplicity на востоке Дюфур говорит так:
«Японский рынок ценит эти часы, потому что клиенты заново открыли для себя, что значит жить с часами, которые требуют взаимодействия, которые необходимо заводить. Японские коллекционеры подносят часы к уху, чтобы услышать звук, издаваемый механизмом при заводе».
«Японский рынок ценит эти часы, потому что клиенты заново открыли для себя, что значит жить с часами, которые требуют взаимодействия, которые необходимо заводить. Японские коллекционеры подносят часы к уху, чтобы услышать звук, издаваемый механизмом при заводе».
С не меньшим почтением относятся к часовщику и в Китае. Однажды клиенты из Поднебесной приехали прямо к нему в Валле-де-Жу и торжественно вручили Дюфуру небольшую коробочку. Внутри были коллекционные часы, которые когда-то украли у мастера. Пропажа нашлась в Румынии, где часы хотели продать на сайте eBay. В знак глубочайшего почтения китайцы выкупили эту модель и вернули хозяину.
На страже старых часовых традиций
В современной часовой индустрии Филиппа Дюфура больше всего беспокоит падение качества и изменение стандартов отделки часов в сторону упрощения. Рост объемов производства вынуждает даже крупных часовых производителей отказываться от отделки невидимых глазу деталей механизма. А так ли уж необходимо выпускать такое количество часов, задается вопросом мастер. Не лучше ли делать меньше, но качественнее?
Другой пример пренебрежения высокими стандартами Swiss made – так называемый «критерий 30 см», которым сегодня пользуются даже маститые бренды. Если какой-то огрех в отделке незаметен невооруженным глазом с расстояния 30 см, то им можно пренебречь. Подобные стандарты приводят часовщика старой закалки в ужас.
Когда Филиппа Дюфура спрашивают, почему он не берет себе учеников, он называет в ответ две причины – нехватку времени и проблему с подбором учеников. По мнению часовщика сегодняшние выпускники часовых школ обучены выполнять набор стандартных операций и не стремятся освоить тонкости ручной финишной отделки. Им не хватает мотивации создавать по-настоящему качественный продукт. Колоссальный объем работы за них давно уже делают станки. Как следствие ценные для любого мастера навыки постепенно утрачиваются. Не называя имен, Дюфур приводит в пример одну крупную часовую компанию. Руководство бренда было вынуждено снова нанять ушедшего на пенсию мастера, потому что никто на производстве не знал, как вручную выполнить англаж.
Стремясь сохранить уходящие в прошлое знания и навыки, в 2012 году Филипп Дюфур становится одним из инициаторов проекта Le Garde-temps. Naissance d'une Montre («Хронометр. Рождение часов»). Целью проекта стало создание сложных часов, полностью сделанных вручную. Вместе с Робером Гребелем и Стивеном Форси мастер взял шефство над преподавателем парижского Технического лицея Дидро Мишелем Буланже. Последний ради проекта на 3 года ушел в отпуск, чтобы под руководством знаменитого часовщика освоить техники ручной работы.
Через 4 года на свет появился работающий прототип турбийона, который получил название La Montre Ecole. Партнером проекта стал аукцион Christie’s, который продал хронометр на торгах в Гонконге за $1,46 млн.
Признание коллекционеров
Бескомпромиссный подход мастера к созданию часов все же ценят не только на востоке. В 2013 году Филиппа Дюфура отметили специальным призом жюри Женевского гран-при часового искусства.
Следующие несколько лет его часы регулярно демонстрировали высокие результаты на аукционах. Если в 2017 году модели Simplicity уходили с молотка в диапазоне от $250,000 до 325,000, что 10-кратно превышало их обычную стоимость, то 2020 год стал годом настоящего аукционного триумфа этих часов.
В октябре на аукционе Sotheby’s в Гонконге экземпляр в корпусе из белого золота продали за $455,000, а платиновая версия модели ушла с молотка за $662,000. И на этом рекорды Simplicity не закончились.
В октябре на аукционе Sotheby’s в Гонконге экземпляр в корпусе из белого золота продали за $455,000, а платиновая версия модели ушла с молотка за $662,000. И на этом рекорды Simplicity не закончились.
В ноябре нулевой экземпляр из специальной серии, посвященной 20-летию коллекции, был продан на аукционе Phillips за $1,5 млн. От стандартных моделей Simplicity эти часы отличают логотип Philippe Dufour вместо 12-часовой метки и откидная задняя крышка, которая позволяет любоваться безупречной дюфуровской отделкой.
Долгие годы Филипп Дюфур не расстается со своей трубкой. Воздух в его мастерской пропитан запахом, в котором четко различим запах машинного масла и легкие ноты табака. В списке его личных часовых предпочтений модели A. Lange & Söhne Datograph и Rolex GMT II Pepsi 126710 BLRO, что можно без преувеличения считать лучшей рекламой.
В часовом деле мастер ценит разнообразие и сравнивает его с музыкой. Используя одни и те же ноты, каждый из его коллег по цеху пишет в своем стиле – кто-то классику, кто-то джаз, а кто-то рэп. И каждый из стилей по-своему хорош. Главное для Дюфура – чтобы эта музыка никогда не звучала фальшиво.
