Сфера часового дизайна начала развиваться в 1950-е годы. Именно тогда на свет появились первые работы Джеральда Джента, которого можно с уверенностью назвать основоположником этого направления. Но если имя Джеральда Джента знакомо практически каждому, кто серьезно интересуется темой часов, то его коллеги по цеху, как правило, остаются в тени. К примеру – Эрик Жиру. Первый в списке «друзей» Макса Бюссера и один из самых плодовитых дизайнеров в отрасли.
Будущий дизайнер родился в 1964 году в Ла-Шо-де Фоне. О его семье известно немного, в частности то, что отец Эрика в свое время открыл первый офис IBM за пределами США. С раннего детства родители приобщали единственного сына к литературе, живописи, архитектуре и музыке. Отсюда и его детские мечты: стать дирижером оркестра или писать музыку к фильмам. Неудивительно, что, повзрослев, он решил связать свою жизнь с музыкой. Однако когда стало ясно, что карьера музыканта не задалась, Эрик переключился на архитектуру, которую считал идеальным сочетанием искусства и практичности.
В 1989 году Жиру открыл свое архитектурное бюро, но через 2 года его пришлось закрыть из-за ударившего по бизнесу кризиса в Персидском заливе. Чтобы восстановиться после профессиональной неудачи, он взял творческий отпуск и отправился в путешествие по Сенегалу. Вернувшись через 1,5 года в Швейцарию, несостоявшийся архитектор занялся графикой и дизайном. Поначалу устроился работать в дизайнерское бюро в Лозанне, где проектировал совершенно разные вещи – от мебели и светильников до кафеварок и мобильных телефонов.
Свой первый заказ на часы Эрик Жиру получил в 1997 году. Примерно тогда же случилась судьбоносная для его карьеры встреча. Во время лыжной прогулки с семьей он познакомился с дядей своей супруги – Джеком Хойером, который стал его пропуском в мир часового дизайна. Благодаря этому знакомству Жиру получил работу в компании Mido, а затем и в Tissot, для которых поначалу создавал только циферблаты. В 2004 году на рынок вышли первые часы Tissot, созданные по дизайну Эрика Жиру – спортивный хронограф Tissot PRS 516.
В том же 2004 году дизайнер знакомится с Максом Бюссером, вместе с которым впоследствии становится идейным вдохновителем бренда MB&F. Если обратить внимание на дизайн моделей MB&F, можно с уверенностью сказать, что в работе с Максом Бюссером господину Жиру явно пригодилось его архитектурное образование. Он вообще видит в часах и архитектуре много общего. «Быть архитектором, – говорит Жиру, – значит дружить с ограничениями. И если есть область, где ограничения являются нормой, то это часовое дело».
Первым большим проектом, за который Жиру взялся параллельно с работой в MB&F, стали часы Harry Winston Tourbillon Glissiere (2006). За разработку механизма в проекте отвечал Кристоф Кларе. Вдохновившись поршнями парового двигателя, он придумал оригинальную систему подзавода с двумя платформами, установленными на линейные направляющие. Механизм установлен в массивный прямоугольный корпус, идею которого Эрик Жиру позаимствовал у часов Harry Winston из коллекции Avenue. Особенность корпуса – прозрачные вставки в верхней и нижней части, через которые можно под необычным углом наблюдать работу механизма.
Следующий проект дизайнера для Harry Winston – выпущенная в 2009 году модель Harry Winston Opus 9. В тандеме с Жаном-Марком Видрехтом Жиру создал часы без стрелок, время на которых отображается двумя подвижными цепочками бриллиантов багетной огранки.
Механизм Видрехта Жиру упаковал в корпус из белого золота. Плавное движение бриллиантов в часах партнеры по проекту сравнивали с движениями медузы в морских глубинах. Конечный результат их работы был отмечен Гран-при Женевского часового искусства в категории «Лучший дизайн».
Следующую премию GPHG за лучший дизайн Эрик Жиру получил уже через год за часы MB&F HM4 Thunderbolt. В этой модели дизайнер воплотил детское увлечение Макса Бюссера сборкой самолетов. Необычная форма корпуса вдохновлена американским штурмовиком А-10. Две обтекаемые турбины из титана соединяет горизонтальная секция с сапфировыми панелями, через которые видно механизм.
Венцом сотрудничества Эрика Жиру с Harry Winston стала модель Opus Eleven, выпущенная в 2011 году. Время в этих часах в буквальном смысле рождается из хаоса. Цифра текущего часа собирается в центре циферблата из множества хаотичных фрагментов. С правой стороны корпус из белого золота оснащен двумя полукруглыми секциями, которые напоминают ушки Микки Мауса (отсюда второе название модели Opus Mickey). В одном из них видно минутную шкалу, в другом хорошо просматривается баланс.
В 2012 году на рынок вышли часы Badollet Ivresse Tourbillion, которые мастер называет одной из самых любимых своих работ. Как истинный творец, Жиру способен вдохновиться чем угодно. Сам он приводит в пример плавные изгибы дверных ручек. Судя по всему, изогнутый силуэт платинового корпуса модели вдохновлен именно дверной ручкой. Другой важной особенностью часов стал механизм с парящим турбийоном на обратной стороне корпуса, созданный Давидом Кандо.
В 2013 году Жиру снова удивил публику работой в духе авангардных проектов MB&F. Внешне часы Romain Jerome Spacecraft, созданные совместно с Жаном-Марком Видрехтом, напоминают космический корабль. По задумке Видрехта в них впервые реализовано сразу 4 типа индикации: боковая, линейная, прыгающая и ретроградная.
Корпус, родившийся в воображении Эрика Жиру, изготовлен из титана. В верхней его части, в орнаменте из треугольных элементов, видно окошко с минутным индикатором. На переднем крае отображаются часы (текущий час выделен красным курсором).
В следующие 10 лет часы MB&F с дизайном Эрика Жиру собирают целую коллекцию различных наград. В 2015 году за дизайн отмечают сразу две его модели: Legacy Machine 101 (WATCHSTAR Award) и HM6 Space Pirate (RED DOT Award Product Design), созданные совместно с Давидом Кандо.
В 2016 году Женевский гран-при часового искусства в категории «Вечный календарь» получают часы Legacy Machine Perpetual. В 2019-м часовой Оскар за лучшие женские часы достается модели Legacy Machine Flying T.
В 2021-м лучшими мужскими часами с усложнениями признают модель LMX Titanium. В 2022-м сложный хронограф Legacy Machine Sequential EVO получает «Золотую стрелку», а проект M.A.D. 1 Red - M.A.D. Editions становится лучшим в категории «Вызов» (часы стоимостью до CHF 2,000).
В последних работах Эрика Жиру все так же четко прослеживается его архитектурный бэкграунд. Часы Schwarz Etienne Geometry выделяет гильошированный циферблат в стиле оп-арт, как будто собранный из четырех разных фрагментов с геометрическим узором.
Представленная совсем недавно модель MB&F HM11 Architect и вовсе напрямую вдохновлена экспериментальной архитектурой 1960-х. Часы позиционируются как мини-дом на вращающейся платформе, каждая из комнат в котором отведена под конкретную функцию.
Эрика Жиру иногда называют духовным наследником Джеральда Джента. Наверное, это не совсем правильно: в отличие от легендарного создателя Royal Oak и Nautilus Жиру пока не придумал ничего такого, что копировали бы миллионы, но определенные параллели между двумя дизайнерами провести можно.
Во-первых, Жиру точно не уступает Джента по плодовитости: он создал часы для более чем 60 брендов самого разного ценового диапазона. К слову, некоторые из них (Vacheron Constantin, Van Cleef & Arpels) не раскрывают, какие именно модели были придуманы дизайнером.
Во-вторых, двух коллег по дизайнерскому цеху роднит, как это ни странно, нелюбовь к часам. Джента по этому поводу сказал следующее: «Я не люблю часы! Для меня часы – это противоположность свободе. Я художник, живописец, я ненавижу ограничения во времени. Меня это раздражает». Жиру в этом плане высказывается скромнее, намекая на то, что он просто не испытывает того неуёмного восторга, в частности, в адрес винтажных часов, который можно заметить у многих коллекционеров.
В работах дизайнера нет четкого стиля. Для него вообще важен не столько сам дизайн, сколько люди и возможность воплотить их идеи и мечты в жизнь. В этом плане он настоящий хамелеон. Он говорит, что его идеи подпитываются взаимодействием с людьми, и дает исчерпывающее определение хорошего дизайна: «Good design is a consistent watch with a little tension, beautifully proportioned, original visual codes and good ergonomics». Т.е. хороший дизайн обязан быть связным, логичным, с некоторой долей напряжения, красивыми пропорциями, оригинальным визуальным кодом и хорошей эргономикой.
Когда читаешь и слушаешь интервью с этим человеком, складывается впечатление, что он так и остался ребенком. Он до сих пор ложится спать с игрушками, которые везде возит с собой, обожает ничего не делать, мечтать и смотреть мультфильмы. А еще любит готовить варенье и чуть ли не каждый год перечитывает любимую книгу «Алиса в стране чудес», в честь которой когда-то назвал свое дизайнерское агентство «Through the Looking Glass» («Зазеркалье»). Разве не таким должен быть настоящий творец – свободным, спонтанным… немножко ребенком?
